- Сообщения
- 21
- Реакции
- 5
Это рассказ о моем друге, сослуживце, спасителе, без которого я бы вряд ли стал тем, кем сейчас являюсь. Зовут меня, допустим, Франклин, но это совсем не важно, поскольку мое повествование будет о совершенно другом человеке – Нике Стэнфорде Лоуренсе.
Не скажу, что он самый приятный человек на земле, но если найти с ним общий язык, то вы поймёте, что это удивительная личность. Ник достаточно закрытый человек и подобраться к нему не у всех получается, он всегда держит дистанцию и мало кому открывается. В начале нашего общения мне казалось, что у него очень сложный характер: я думал, что он враждебно настроен и готов в любой момент сорваться на конфликт, а в своих высказываниях и вовсе совершенно резок. Однако спустя какое-то время мне стало ясно, что Ник никогда не начинает выказывать агрессию первым и отвечает грубостью только на грубость. Когда я у него спросил, почему он относится к разным людям по-разному, то услышал следующий ответ: "Я веду себя с людьми так, как они этого заслуживают".
Он строг к себе и окружающим, справедлив и очень ответственен, не терпит недостойного поведения ни в отношении себя, ни его близких и людей, не способных постоять за себя. Он не терпит панибратства и фамильярности, презирает преступников и наркоманов. Он высокой морали человек со своими принципами, и если он что-то решил, то его очень сложно переубедить.
Жил он с отцом, который был военнослужащим старой закалки. Дисциплина, строгость и жёсткость – это Ник постиг с малых лет. Мать ушла из семьи ввиду того, что отец Ника редко появлялся дома из-за службы. Однако сам отец уделял немало времени своему сыну, часто брал его с собой в военную часть, где тот наблюдал всю строгость и серьёзность службы. Все его детство он жил будто по уставу. Каждый его день начинался с заправки кровати, это было главное правило, которое установил его отец. "Если ты хочешь изменить мир, сначала заправь свою кровать. Заправив свою кровать утром, ты выполняешь свое первое задание за день, это вдохновит тебя выполнить и второе, и третье, и четвёртое. И так выполнение одного задания, повлечёт за собой выполнение всех последующих. Заправив свою кровать, ты подтверждаешь тот факт, что даже маленькие дела имеют значение, если ты не можешь выполнить маленькое дело, ты не сможешь сделать и большое". В свободное от учёбы время, отец рассказывал маленькому Нику о несправедливости жизни, о своих ошибках и неудачах. Он рассказывал ему о своей службе, войне и различные истории, где он был участником. Он рассказывал во всех подробностях и деталях, тем самым закаливая характер маленького Лоуренса.
Знакомство с ним было не самым приятным. По расписанию в Средней школе у нас совпадало лишь несколько уроков, и на одном из них я всегда сидел в конце, а Ник в самом левом ряду, у окна, за предпоследней партой. Сидел он один и постоянно что-то писал в своём ежедневнике, ни с кем не общался и не подавал даже намека на желание подружиться. В какой-то день мне стало очень интересно, что же такое он там пишет, и я позволил себе подойти к нему и заглянуть в блокнот. Я увидел какие-то формулы и рисунок, не понятной мне на тот момент детали. Сейчас могу с уверенностью сказать, что это был затвор снайперской винтовки SSR-61. Тогда я даже и представить не мог, что это было, и потому не придал случившемуся значения. Увидев, что я заглянул в его записи, Ник тут же закрыл блокнот и поднял голову. В его взгляде я не разглядел никаких чувств: ни злости, ни ненависти. Вообще ничего. Но я почувствовал какую-то резкую тяжесть, и мне захотелось провалиться сквозь землю. Мы ничего друг-другу не сказали, и я просто сел на свое место за партой.
Я был не самым хорошим парнем и любил позадирать других. И в тот же день после окончания школы я собрался со своими ребятами, и мы пошли заниматься самым любимым делом: вытащили на улицу одного умника из анатомического класса и принялись всячески доводить его до слез (подробности скрою). Обычно в том месте никто не ходил, но вдруг я почувствовал на своём плече тяжёлую руку. Обернувшись, я не сразу понял, кто находится предо мной, но осознание того, что это был Ник, пришло уже через несколько секунд. Выглядел он абсолютно расслабленно, но, несмотря на это, чувствовал себя уверенно. Он прекрасно понимал, чем мы тут занимаемся и попросил отпустить предмет насмешек. Нас было трое на тот момент, но
Ника будто не волновало наше численное превосходство. К слову, он был чуть выше нас и немного крупнее. Завязалась драка, я ударил первым, но промахнулся, после чего, непонятным мне образом, я будто перезагрузился. Меня вырубило буквально на пару секунд, ноги обмякли и я просто рухнул вниз, как кусок мяса. Те парни, что были со мной, увидев на земле раскисшего меня и идущего на них Лоуренса, сразу же дали дёру. Я быстро пришел в себя и накинулся на Ника со спины, повалив его на землю. Мы возились на земле минуты три, используя разные подручные средства: деревянные палки, песок, и, возможно, даже камни тогда попались нам под руку. Но по итогу я потерпел поражение.
В тот день я сильно устал, но, судя по выражению лица моего противника, этот парень еще был полон сил, а все происходящее для него являлось для него какой-то обыденностью. Я лег на спину, раскинул руки по сторонам и просто дышал без сил. Ник в свою очередь невозмутимо встал, отряхнулся и сделал то, чего я даже близко не мог ожидать. Он подал мне руку.
На моем лице было явное недоумение, но после небольшой паузы я схватился за его запястье и резко поднялся на ноги. У нас завязался диалог, наш самый первый диалог, после которого я переосмыслил всё происходившее и больше никогда не позволял себе развлекаться подобным образом. Те слова, что он мне сказал, до сих пор мелькают в моей голове. Я помню каждое слово, каждую паузу и каждую интонацию. Но то, что он мне тогда сказал, вы вряд ли когда-нибудь узнаете.
Спустя время мне стало ясно, что у меня с Ником общие интересы. Его отец часто брал нас в тир, где мы учились стрелять из разных видов оружия. Нику особенно нравились снайперские винтовки, при мне он сбил монетку с 300 метров с обычной охотничьей винтовки. Помимо этого, мы посещали на территории военной части спортзал, где преподавали солдатам рукопашный бой и прикладное искусство. У Ника к этому был особый талант и всё схватывал на лету.
Обезоруживание противника при угрозе ножом, пистолетом, автоматом – всему этому нас обучали там. Пару раз он даже выступал за нашу школу на соревнованиях по каким-то смешанным единоборствам, если честно не вдавался в подробности. Его награды до сих пор находятся в зале славы школы. Было время, когда Ник очень странно себя вел. Не знаю, с чем это было связанно, но он был агрессивнее обычного. К нам в школу часто переводились новенькие из других школ, и они, как правило, начинали наводить свои порядки и клеились к местным девчонкам. Нику соответственно это не нравилось и он решал такие вопросы очень просто: начинал диалог и провоцировал на драку. Были случаи, когда схватки были против двух, а то и трёх противников. Лоуренс мог себе позволить, он был достаточно крупным и очень хорошо умел драться, также его обучали тактике ведения боя против нескольких соперников. Он много дрался, ругался со сверстниками и дружил лишь с единицами. Репутация у него была недурная. Однажды он сказал мне одну фразу, после очередной драки: "Жаль, что кулака у меня два, а лицо у противника одно". Меня это заставило изрядно улыбнуться, и потому эта фраза до сих пор застряла у меня в голове.
Несмотря на то, что Ник был из семьи военного, где дисциплина и порядок были на первом месте, он умел развлекаться. У его отца была машина, кадиллак 1986 года. Да, не шик, но с ветерком прокатиться можно было. Пару раз в неделю, он звал меня к себе во двор поздно вечером, тайком брал ключи отца, когда тот спал и выезжал на улицы города. Далеко мы не заезжали, потому что боялись патрулей и в основном катались на заброшенном аэродроме. Там мы тренировались водить машину, переводить в состояние заноса и выводить из него. Как-то раз, у нас завязался разговор о том, что будет после выпуска из школы. И Ник показал мне какую-то брошюру. Там было сказано о критериях подбора добровольцев на службу в морской пехоте США в штате Вирджиния. Не знаю, почему я тогда удивился, но сказать, что я был в шоке, значит, просто отрезать себе язык. Я размышлял об этом несколько дней, Ник не звал меня с собой, не пытался даже как-то намекнуть, но вдруг я осознал, что хочу этого и подал свою кандидатуру в данное подразделение вместе с Лоуренсом.
Первый год для меня был сущим адом. Нас будили, поливая из шланга сильным напором ледяной воды, нас закапывали в землю так, что торчала одна лишь голова, которой мы ловили морские солёные волны. Но Ник был как рыба в воде. То, чему нас обучали в первые годы, Ник уже знал и прекрасно умел. Он делился опытом со мной и помогал остальным товарищам. Вскоре его заметили командиры, и спустя пару лет, он стал командиром нашего отряда. Мы думали, что наконец всё станет проще, но стало еще хуже. Для Лоуренса понятия служба и дружба никак не пересекались. Он был строг, иногда жесток, но при всем этом справедлив. По дисциплине наш отряд был лучшим в подразделении.
11 сентября 2001 года – день, который я проклинаю до сих пор. Наш и несколько других отрядов послали на войну. Не могу рассказать много, поскольку большинство информации является военной тайной, но если бы не Лоуренс, вы бы вряд ли читали сейчас этот рассказ.
Мы сопровождали какого-то посла для переговоров, как вдруг раздался взрыв. Взорвался автомобиль в котором находился посол, наехал на мину или бомбу с детонатором. У меня был шок, я будто впал в кому и тут я слышу знакомый голос по радиостанции, это был Лоуренс: "Минное поле! Уходим на 3 часа! Всем пригнуться!" Колонна повернула направо, как вдруг с левого фланга из песка встают террористы и открывают огонь по колонне. Одна из машин посчитала, что приказ был глупым, и решила сдать назад, тогда спустя пару секунд раздался еще один взрыв. Находились на минном поле мы уже давно и Лоуренс это предвидел. Этим маневром он спас 17 человек, четверо из которых были ранены пулевым ранениями.
Ирак, 2003 год. Мы с Ником уже офицеры и у нас в подчинении несколько отрядов. Задача была проста - разведка, сбор информации о количестве противников, их вооружении и технике. Ночью небольшой отряд во главе с Лоуренсом выдвинулись к месту назначения. Мы наблюдали около 20 часов и насчитали 7 человек, 1 внедорожник и пулемёт на крыше. Мы разработали план штурма и принялись к его выполнению. Всё шло по плану, как вдруг открывается дверь подвала, из которого начинают выбегать вооружённые люди, их было около 10 человек, нас было лишь 5. В этой перестрелки выжили лишь мы, все остальные погибли. Я был тяжело ранен, и мне казалось, что там я и останусь. Подняв глаза, я увидел Ника, пуля попала в его правое бедро. Он ножом вытащил пулю и прижег отверстие раскалённым компенсатором, перевязал ногу и, лишь немного похрамывая, направился быстрым темпом ко мне. Он осмотрел мои раны и наложил жгуты на плечевую и бедренную артерии. Я едва помню, как мы добрались, потому что периодически терял сознание, но я отчётливо помню, как он тащил меня на себе, хромая и постоянно повторяя: "Нет, ты не умрёшь. Не сегодня и не здесь".
Очнулся я уже в санчасти, и первым моим вопросом был «Где же Ник?». Прошло 2 дня, а он всё еще был без сознания. Он рухнул сразу после того, как меня сняли с его плеча. Спустя сутки, в мою палату забегает военврач, у него была одышка, но выражение лица более, чем радостное. Доктор не мог связать и двух слов, но спустя несколько секунд четко и ясно промолвил: "Он очнулся". Я тут же рванул в палату Ника. В палате было очень много людей, особенно командиров. Я не слышал, что они говорили, но видел, как каждый пожал ему руку. Как выяснилось, поставленную задачу мы выполнили, и руководство было довольно. Он не видел меня, я находился за спинами людей, что окружали его, но вдруг я слышу, как он зовет меня, крича мое имя, все громче и громче. Я растолкал этих мундиров и встал перед ним. Я увидел облегчение на его лице. Эту эмоцию я сразу распознал, хотя он их никогда не показывал. Я принял строевую стойку и приложил руку к голове, в знак уважения и благодарности за его подвиг, за спасение моей никчёмной жизни. Увидев мой жест, лицо Ника приняло серьёзный и грозный вид, брови опустились, скулы напряглись, после чего он медленно приложил руку к своему виску и молча, с гордостью, смотрел мне в глаза. В тот момент, я впервые пустил слезу. Чуть позже нас наградили медалью почёта США, после чего мы перевелись обратно на базу морской пехоты.
Мы стали командирами новобранцев и обучали их нашему ремеслу. Каждый вечер, после отбоя, Ник куда-то уходил примерно на 2 часа, после чего возвращался, писал что-то в своем ежедневнике и ложился спать. Один раз я проследил за ним, и, как оказалось, он наблюдал за базой вертолётов, что находилась неподалёку. Я не издал ни звука и не шороха, но вдруг услышал:
"Что ты там встал? Иди сюда, раз пришел". Не знаю, как он меня вычислил, но я подошёл. Я посмотрел на него и сразу узнал его взгляд. Он означал новую цель, новое желание и жуткий интерес. Чуть позже я увидел у него на кровати книгу "Как стать пилотом" и открытый ежедневник. В нем были опять какие-то формулы, графики и составные части вертолёта и описанием. Позже он сказал мне, что подал документы в ВВС США штата Колорадо. Его кандидатуру рассмотрели сразу же с положительным результатом, ведь Ник приложил рекомендательное письмо от самого коменданта корпуса морской пехоты. Спустя неделю он убыл на обучение и общались мы только бумажными письмами. На протяжении обучения он много мне писал о том, как проходит обучение. Сказал, что является одним из лучших пилотов вертолёта на курсе. Под конец обучения в 2011 году он был привлечён для помощи в операции под руководством Федерального Расследовательного Бюро. Тогда США создало новый боевой вертолет "Апач", где Ник был приглашён в роли лётчика-испытателя. Но как оказалось, это была проверка федеральной структуры на отбор лучших пилотов для операции. Лоуренс не рассказывал, что конкретно там произошло, но отметил, что Ад по сравнению с тем, что было в Ливии просто место для отдыха. К слову, вернулись из этой операции всего 2 вертолёта из 15. "Если бы не та книга, я бы не вернулся", – писал Лоуренс в своём письме.
Достигнув максимальных высот в области управления вертолётом, Ник на этом не останавливался. С ним связался командир той специальной операции и сделал ему очень интересное предложение – поступить в академию Федерального Расследовательного Бюро. По его словам, это было потрясением для него, ведь это совершенно иной род деятельности. Однако, Лоуренса это заинтересовало и он согласился. Идти было не далеко, ведь их академия была на территории нашей части. Ник имел дело с курсантами этой академии, он преподавал искусство прикладного боя, и воспринимал их как детей, поэтому к предложению он отнёсся скептически. Однако, после общения с директором академии, он приободрился и на ускоренном обучении поступил в академию. Одно из самых его интересных уроков было экстремальное вождение автомобиля. На этих курсах от и до обучали как машина ведёт себя в различных условиях и на различных скоростях. Ник неплохо преуспел в этом ремесле, у него в принципе был талант к управлению. Машины, вертолеты, люди, с этим у него никогда не было проблем.
Не скажу, что он самый приятный человек на земле, но если найти с ним общий язык, то вы поймёте, что это удивительная личность. Ник достаточно закрытый человек и подобраться к нему не у всех получается, он всегда держит дистанцию и мало кому открывается. В начале нашего общения мне казалось, что у него очень сложный характер: я думал, что он враждебно настроен и готов в любой момент сорваться на конфликт, а в своих высказываниях и вовсе совершенно резок. Однако спустя какое-то время мне стало ясно, что Ник никогда не начинает выказывать агрессию первым и отвечает грубостью только на грубость. Когда я у него спросил, почему он относится к разным людям по-разному, то услышал следующий ответ: "Я веду себя с людьми так, как они этого заслуживают".
Он строг к себе и окружающим, справедлив и очень ответственен, не терпит недостойного поведения ни в отношении себя, ни его близких и людей, не способных постоять за себя. Он не терпит панибратства и фамильярности, презирает преступников и наркоманов. Он высокой морали человек со своими принципами, и если он что-то решил, то его очень сложно переубедить.
Жил он с отцом, который был военнослужащим старой закалки. Дисциплина, строгость и жёсткость – это Ник постиг с малых лет. Мать ушла из семьи ввиду того, что отец Ника редко появлялся дома из-за службы. Однако сам отец уделял немало времени своему сыну, часто брал его с собой в военную часть, где тот наблюдал всю строгость и серьёзность службы. Все его детство он жил будто по уставу. Каждый его день начинался с заправки кровати, это было главное правило, которое установил его отец. "Если ты хочешь изменить мир, сначала заправь свою кровать. Заправив свою кровать утром, ты выполняешь свое первое задание за день, это вдохновит тебя выполнить и второе, и третье, и четвёртое. И так выполнение одного задания, повлечёт за собой выполнение всех последующих. Заправив свою кровать, ты подтверждаешь тот факт, что даже маленькие дела имеют значение, если ты не можешь выполнить маленькое дело, ты не сможешь сделать и большое". В свободное от учёбы время, отец рассказывал маленькому Нику о несправедливости жизни, о своих ошибках и неудачах. Он рассказывал ему о своей службе, войне и различные истории, где он был участником. Он рассказывал во всех подробностях и деталях, тем самым закаливая характер маленького Лоуренса.
Знакомство с ним было не самым приятным. По расписанию в Средней школе у нас совпадало лишь несколько уроков, и на одном из них я всегда сидел в конце, а Ник в самом левом ряду, у окна, за предпоследней партой. Сидел он один и постоянно что-то писал в своём ежедневнике, ни с кем не общался и не подавал даже намека на желание подружиться. В какой-то день мне стало очень интересно, что же такое он там пишет, и я позволил себе подойти к нему и заглянуть в блокнот. Я увидел какие-то формулы и рисунок, не понятной мне на тот момент детали. Сейчас могу с уверенностью сказать, что это был затвор снайперской винтовки SSR-61. Тогда я даже и представить не мог, что это было, и потому не придал случившемуся значения. Увидев, что я заглянул в его записи, Ник тут же закрыл блокнот и поднял голову. В его взгляде я не разглядел никаких чувств: ни злости, ни ненависти. Вообще ничего. Но я почувствовал какую-то резкую тяжесть, и мне захотелось провалиться сквозь землю. Мы ничего друг-другу не сказали, и я просто сел на свое место за партой.
Я был не самым хорошим парнем и любил позадирать других. И в тот же день после окончания школы я собрался со своими ребятами, и мы пошли заниматься самым любимым делом: вытащили на улицу одного умника из анатомического класса и принялись всячески доводить его до слез (подробности скрою). Обычно в том месте никто не ходил, но вдруг я почувствовал на своём плече тяжёлую руку. Обернувшись, я не сразу понял, кто находится предо мной, но осознание того, что это был Ник, пришло уже через несколько секунд. Выглядел он абсолютно расслабленно, но, несмотря на это, чувствовал себя уверенно. Он прекрасно понимал, чем мы тут занимаемся и попросил отпустить предмет насмешек. Нас было трое на тот момент, но
Ника будто не волновало наше численное превосходство. К слову, он был чуть выше нас и немного крупнее. Завязалась драка, я ударил первым, но промахнулся, после чего, непонятным мне образом, я будто перезагрузился. Меня вырубило буквально на пару секунд, ноги обмякли и я просто рухнул вниз, как кусок мяса. Те парни, что были со мной, увидев на земле раскисшего меня и идущего на них Лоуренса, сразу же дали дёру. Я быстро пришел в себя и накинулся на Ника со спины, повалив его на землю. Мы возились на земле минуты три, используя разные подручные средства: деревянные палки, песок, и, возможно, даже камни тогда попались нам под руку. Но по итогу я потерпел поражение.
В тот день я сильно устал, но, судя по выражению лица моего противника, этот парень еще был полон сил, а все происходящее для него являлось для него какой-то обыденностью. Я лег на спину, раскинул руки по сторонам и просто дышал без сил. Ник в свою очередь невозмутимо встал, отряхнулся и сделал то, чего я даже близко не мог ожидать. Он подал мне руку.
На моем лице было явное недоумение, но после небольшой паузы я схватился за его запястье и резко поднялся на ноги. У нас завязался диалог, наш самый первый диалог, после которого я переосмыслил всё происходившее и больше никогда не позволял себе развлекаться подобным образом. Те слова, что он мне сказал, до сих пор мелькают в моей голове. Я помню каждое слово, каждую паузу и каждую интонацию. Но то, что он мне тогда сказал, вы вряд ли когда-нибудь узнаете.
Спустя время мне стало ясно, что у меня с Ником общие интересы. Его отец часто брал нас в тир, где мы учились стрелять из разных видов оружия. Нику особенно нравились снайперские винтовки, при мне он сбил монетку с 300 метров с обычной охотничьей винтовки. Помимо этого, мы посещали на территории военной части спортзал, где преподавали солдатам рукопашный бой и прикладное искусство. У Ника к этому был особый талант и всё схватывал на лету.
Обезоруживание противника при угрозе ножом, пистолетом, автоматом – всему этому нас обучали там. Пару раз он даже выступал за нашу школу на соревнованиях по каким-то смешанным единоборствам, если честно не вдавался в подробности. Его награды до сих пор находятся в зале славы школы. Было время, когда Ник очень странно себя вел. Не знаю, с чем это было связанно, но он был агрессивнее обычного. К нам в школу часто переводились новенькие из других школ, и они, как правило, начинали наводить свои порядки и клеились к местным девчонкам. Нику соответственно это не нравилось и он решал такие вопросы очень просто: начинал диалог и провоцировал на драку. Были случаи, когда схватки были против двух, а то и трёх противников. Лоуренс мог себе позволить, он был достаточно крупным и очень хорошо умел драться, также его обучали тактике ведения боя против нескольких соперников. Он много дрался, ругался со сверстниками и дружил лишь с единицами. Репутация у него была недурная. Однажды он сказал мне одну фразу, после очередной драки: "Жаль, что кулака у меня два, а лицо у противника одно". Меня это заставило изрядно улыбнуться, и потому эта фраза до сих пор застряла у меня в голове.
Несмотря на то, что Ник был из семьи военного, где дисциплина и порядок были на первом месте, он умел развлекаться. У его отца была машина, кадиллак 1986 года. Да, не шик, но с ветерком прокатиться можно было. Пару раз в неделю, он звал меня к себе во двор поздно вечером, тайком брал ключи отца, когда тот спал и выезжал на улицы города. Далеко мы не заезжали, потому что боялись патрулей и в основном катались на заброшенном аэродроме. Там мы тренировались водить машину, переводить в состояние заноса и выводить из него. Как-то раз, у нас завязался разговор о том, что будет после выпуска из школы. И Ник показал мне какую-то брошюру. Там было сказано о критериях подбора добровольцев на службу в морской пехоте США в штате Вирджиния. Не знаю, почему я тогда удивился, но сказать, что я был в шоке, значит, просто отрезать себе язык. Я размышлял об этом несколько дней, Ник не звал меня с собой, не пытался даже как-то намекнуть, но вдруг я осознал, что хочу этого и подал свою кандидатуру в данное подразделение вместе с Лоуренсом.
Первый год для меня был сущим адом. Нас будили, поливая из шланга сильным напором ледяной воды, нас закапывали в землю так, что торчала одна лишь голова, которой мы ловили морские солёные волны. Но Ник был как рыба в воде. То, чему нас обучали в первые годы, Ник уже знал и прекрасно умел. Он делился опытом со мной и помогал остальным товарищам. Вскоре его заметили командиры, и спустя пару лет, он стал командиром нашего отряда. Мы думали, что наконец всё станет проще, но стало еще хуже. Для Лоуренса понятия служба и дружба никак не пересекались. Он был строг, иногда жесток, но при всем этом справедлив. По дисциплине наш отряд был лучшим в подразделении.
11 сентября 2001 года – день, который я проклинаю до сих пор. Наш и несколько других отрядов послали на войну. Не могу рассказать много, поскольку большинство информации является военной тайной, но если бы не Лоуренс, вы бы вряд ли читали сейчас этот рассказ.
Мы сопровождали какого-то посла для переговоров, как вдруг раздался взрыв. Взорвался автомобиль в котором находился посол, наехал на мину или бомбу с детонатором. У меня был шок, я будто впал в кому и тут я слышу знакомый голос по радиостанции, это был Лоуренс: "Минное поле! Уходим на 3 часа! Всем пригнуться!" Колонна повернула направо, как вдруг с левого фланга из песка встают террористы и открывают огонь по колонне. Одна из машин посчитала, что приказ был глупым, и решила сдать назад, тогда спустя пару секунд раздался еще один взрыв. Находились на минном поле мы уже давно и Лоуренс это предвидел. Этим маневром он спас 17 человек, четверо из которых были ранены пулевым ранениями.
Ирак, 2003 год. Мы с Ником уже офицеры и у нас в подчинении несколько отрядов. Задача была проста - разведка, сбор информации о количестве противников, их вооружении и технике. Ночью небольшой отряд во главе с Лоуренсом выдвинулись к месту назначения. Мы наблюдали около 20 часов и насчитали 7 человек, 1 внедорожник и пулемёт на крыше. Мы разработали план штурма и принялись к его выполнению. Всё шло по плану, как вдруг открывается дверь подвала, из которого начинают выбегать вооружённые люди, их было около 10 человек, нас было лишь 5. В этой перестрелки выжили лишь мы, все остальные погибли. Я был тяжело ранен, и мне казалось, что там я и останусь. Подняв глаза, я увидел Ника, пуля попала в его правое бедро. Он ножом вытащил пулю и прижег отверстие раскалённым компенсатором, перевязал ногу и, лишь немного похрамывая, направился быстрым темпом ко мне. Он осмотрел мои раны и наложил жгуты на плечевую и бедренную артерии. Я едва помню, как мы добрались, потому что периодически терял сознание, но я отчётливо помню, как он тащил меня на себе, хромая и постоянно повторяя: "Нет, ты не умрёшь. Не сегодня и не здесь".
Очнулся я уже в санчасти, и первым моим вопросом был «Где же Ник?». Прошло 2 дня, а он всё еще был без сознания. Он рухнул сразу после того, как меня сняли с его плеча. Спустя сутки, в мою палату забегает военврач, у него была одышка, но выражение лица более, чем радостное. Доктор не мог связать и двух слов, но спустя несколько секунд четко и ясно промолвил: "Он очнулся". Я тут же рванул в палату Ника. В палате было очень много людей, особенно командиров. Я не слышал, что они говорили, но видел, как каждый пожал ему руку. Как выяснилось, поставленную задачу мы выполнили, и руководство было довольно. Он не видел меня, я находился за спинами людей, что окружали его, но вдруг я слышу, как он зовет меня, крича мое имя, все громче и громче. Я растолкал этих мундиров и встал перед ним. Я увидел облегчение на его лице. Эту эмоцию я сразу распознал, хотя он их никогда не показывал. Я принял строевую стойку и приложил руку к голове, в знак уважения и благодарности за его подвиг, за спасение моей никчёмной жизни. Увидев мой жест, лицо Ника приняло серьёзный и грозный вид, брови опустились, скулы напряглись, после чего он медленно приложил руку к своему виску и молча, с гордостью, смотрел мне в глаза. В тот момент, я впервые пустил слезу. Чуть позже нас наградили медалью почёта США, после чего мы перевелись обратно на базу морской пехоты.
Мы стали командирами новобранцев и обучали их нашему ремеслу. Каждый вечер, после отбоя, Ник куда-то уходил примерно на 2 часа, после чего возвращался, писал что-то в своем ежедневнике и ложился спать. Один раз я проследил за ним, и, как оказалось, он наблюдал за базой вертолётов, что находилась неподалёку. Я не издал ни звука и не шороха, но вдруг услышал:
"Что ты там встал? Иди сюда, раз пришел". Не знаю, как он меня вычислил, но я подошёл. Я посмотрел на него и сразу узнал его взгляд. Он означал новую цель, новое желание и жуткий интерес. Чуть позже я увидел у него на кровати книгу "Как стать пилотом" и открытый ежедневник. В нем были опять какие-то формулы, графики и составные части вертолёта и описанием. Позже он сказал мне, что подал документы в ВВС США штата Колорадо. Его кандидатуру рассмотрели сразу же с положительным результатом, ведь Ник приложил рекомендательное письмо от самого коменданта корпуса морской пехоты. Спустя неделю он убыл на обучение и общались мы только бумажными письмами. На протяжении обучения он много мне писал о том, как проходит обучение. Сказал, что является одним из лучших пилотов вертолёта на курсе. Под конец обучения в 2011 году он был привлечён для помощи в операции под руководством Федерального Расследовательного Бюро. Тогда США создало новый боевой вертолет "Апач", где Ник был приглашён в роли лётчика-испытателя. Но как оказалось, это была проверка федеральной структуры на отбор лучших пилотов для операции. Лоуренс не рассказывал, что конкретно там произошло, но отметил, что Ад по сравнению с тем, что было в Ливии просто место для отдыха. К слову, вернулись из этой операции всего 2 вертолёта из 15. "Если бы не та книга, я бы не вернулся", – писал Лоуренс в своём письме.
Достигнув максимальных высот в области управления вертолётом, Ник на этом не останавливался. С ним связался командир той специальной операции и сделал ему очень интересное предложение – поступить в академию Федерального Расследовательного Бюро. По его словам, это было потрясением для него, ведь это совершенно иной род деятельности. Однако, Лоуренса это заинтересовало и он согласился. Идти было не далеко, ведь их академия была на территории нашей части. Ник имел дело с курсантами этой академии, он преподавал искусство прикладного боя, и воспринимал их как детей, поэтому к предложению он отнёсся скептически. Однако, после общения с директором академии, он приободрился и на ускоренном обучении поступил в академию. Одно из самых его интересных уроков было экстремальное вождение автомобиля. На этих курсах от и до обучали как машина ведёт себя в различных условиях и на различных скоростях. Ник неплохо преуспел в этом ремесле, у него в принципе был талант к управлению. Машины, вертолеты, люди, с этим у него никогда не было проблем.
